Неточные совпадения
Когда Корвин желал, чтоб нарядные барышни хора пели более минорно, он давящим жестом опускал руку
к земле, и конец тяжелого носа его тоже
опускался в ложбинку между могучими усами.
Все тогда встали с мест своих и устремились
к нему; но он, хоть и страдающий, но все еще с улыбкой взирая на них, тихо
опустился с кресел на пол и стал на колени, затем склонился лицом ниц
к земле, распростер свои руки и, как бы в радостном восторге, целуя
землю и молясь (как сам учил), тихо и радостно отдал душу Богу.
Посеребренная луна склонилась
к западу. С восточной стороны на небе появились новые созвездия. Находящаяся в воздухе влага
опустилась на
землю и тонким серебристым инеем покрыла все предметы. Это были верные признаки приближения рассвета.
У меня мелькнула мысль, что я причина его страха. Мне стало неловко. В это время Аринин принес мне кружку чая и два куска сахара. Я встал, подошел
к китайцу и все это подал ему. Старик до того растерялся, что уронил кружку на
землю и разлил чай. Руки у него затряслись, на глазах показались слезы. Он
опустился на колени и вскрикнул сдавленным голосом...
ся, как только увидал молодую крестьянку, его ожидавшую; медленно, развалистым шагом подошел он
к ней, постоял, подернул плечами, засунул обе руки в карманы пальто и, едва удостоив бедную девушку беглым и равнодушным взглядом,
опустился на
землю.
Гольд стоял, протянув руки
к зверю. Вдруг он
опустился на колени, дважды поклонился в
землю и вполголоса что-то стал говорить на своем наречии. Мне почему-то стало жаль старика.
Бывало — зайдет солнце, прольются в небесах огненные реки и — сгорят, ниспадет на бархатную зелень сада золотисто-красный пепел, потом всё вокруг ощутимо темнеет, ширится, пухнет, облитое теплым сумраком,
опускаются сытые солнцем листья, гнутся травы
к земле, всё становится мягче, пышнее, тихонько дышит разными запахами, ласковыми, как музыка, — и музыка плывет издали, с поля: играют зорю в лагерях.
Селезень присядет возле нее и заснет в самом деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется в траву, осоку или камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо более, поднимется невысоко и, облетев стороною,
опустится на
землю и подползет
к своему уже готовому гнезду, свитому из сухой травы в каком-нибудь крепком, но не мокром, болотистом месте, поросшем кустами; утка устелет дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет первое яйцо, бережно его прикроет тою же травою и перьями, отползет на некоторое расстояние в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны
к тому месту, где скрылась; опять садится на
землю и подкрадывается
к ожидающему ее селезню.
Пролетная птица торопится без памяти, спешит без оглядки
к своей цели,
к местам обетованным, где надобно ей приняться за дело: вить гнезда и выводить детей; а прилетная летит ниже, медленнее, высматривает привольные места, как-будто переговаривается между собою на своем языке, и вдруг, словно по общему согласию,
опускается на
землю.
Тучи продолжали двигаться все в том же направлении, они
опускались ниже и, казалось, придавили воздух
к земле, отчего было душно и чувствовался какой-то гнет, тоска.
Если нам удастся обогнуть его — мы спасены, но до этого желанного мыса было еще далеко. Темная ночь уже
опускалась на
землю, и обезумевший океан погружался в глубокий мрак. Следить за волнением стало невозможно. Все люди впали в какую-то апатию, и это было хуже чем усталость, это было полное безразличие, полное равнодушие
к своей участи. Беда, если в такую минуту у человека является убеждение, что он погиб, — тогда он погиб окончательно.
Я не только любил смотреть, как резвый ястреб догоняет свою добычу, я любил все в охоте: как собака, почуяв след перепелки, начнет горячиться, мотать хвостом, фыркать, прижимая нос
к самой
земле; как, по мере того как она подбирается
к птице, горячность ее час от часу увеличивается; как охотник, высоко подняв на правой руке ястреба, а левою рукою удерживая на сворке горячую собаку, подсвистывая, горячась сам, почти бежит за ней; как вдруг собака, иногда искривясь набок, загнув нос в сторону, как будто окаменеет на месте; как охотник кричит запальчиво «пиль, пиль» и, наконец, толкает собаку ногой; как, бог знает откуда, из-под самого носа с шумом и чоканьем вырывается перепелка — и уже догоняет ее с распущенными когтями жадный ястреб, и уже догнал, схватил, пронесся несколько сажен, и
опускается с добычею в траву или жниву, — на это, пожалуй, всякий посмотрит с удовольствием.
После чего достали сейчас же огромную слегу, и на крыше моленной очутились мгновенно взлезшие по углу ее плотники; не прошло и четверти часа, как они слегу эту установили на крыше в наклонном положении, а с
земли конец ее подперли другою слегою;
к этой наклонной слеге они привязали колокол веревками, перерубили потом его прежние перекладины, колокол сейчас же закачался, зазвенел и вслед за тем начал тихо
опускаться по наклонной слеге, продолжая по временам прозванивать.
Высокая крыша хмуро
опускалась над окнами, пригнетенными
к земле.
Старинному преданию, не подтверждаемому новыми событиями, перестали верить, и Моховые озера мало-помалу, от мочки коноплей у берегов и от пригона стад на водопой, позасорились, с краев обмелели и даже обсохли от вырубки кругом леса; потом заплыли толстою землянистою пеленой, которая поросла мохом и скрепилась жилообразными корнями болотных трав, покрылась кочками, кустами и даже сосновым лесом, уже довольно крупным; один провал затянуло совсем, а на другом остались два глубокие, огромные окна,
к которым и теперь страшно подходить с непривычки, потому что
земля, со всеми болотными травами, кочками, кустами и мелким лесом,
опускается и поднимается под ногами, как зыбкая волна.
Когда Кирше развязали руки, он спросил заступ, очертил им большой круг подле часовни и стал посредине; потом, пробормотав несколько невнятных слов и объявя, что должен послушать, выходит ли клад наружу или
опускается вниз, прилег ухом
к земле. Сначала он не слышал ничего: все было тихо кругом; наконец ему послышался отдаленный конский топот.
Итак, охотник выходит в поле, имея в вачике непременно вабило; собака приискивает перепелку, останавливается над ней, охотник подходит как ближе, поднимает ястреба на руке как выше, кричит пиль, собака кидается
к перепелке, она взлетает, ястреб бросается, догоняет, схватывает на воздухе и
опускается с ней на
землю.
вдруг
опускается на
землю. В книге: «Урядник сокольничья пути» царя Алексея Михайловича, которую всякий охотник должен читать с умилением, между прочим сказано: «Добровидна же и копцова добыча и лет. По сих доброутешна и приветлива правленных (то есть выношенных) ястребов и челигов (то есть чегликов; иногда называются они там же чеглоками) ястребьих ловля;
к водам рыщение, ко птицам же доступаиие». Из сих немногих строк следует заключить...
Но бывает иногда, что посреди таких занятий, вовсе без приготовлений, ястреб внезапно слетает с места, замахав сначала проворно крыльями, потом, увидев охотника, он быстро
опускается и бежит низом, то есть плавно плывет, стелется, как ласточка, над
землей… воробьи зачиликают и попрячутся, сороки защекочут, куры закудахчут, а ястреб, подбежав вплоть
к охотнику, вдруг взмоет кверху и вцепится в вабило, которое охотник успел уже укоротить, так что только маленький кусочек мяса остался наружи.
Я, себя не помня, кинулся
к лодкам, их ни одной нет: все унесло… У меня во рту язык осметком стал, так что никак его не сомну, и ребро за ребро
опустилось, точно я в
землю ухожу… Стою, и не двигаюсь, и голоса не даю.
Приближался вечер, и в воздухе стояла та особенная, тяжёлая духота, которая предвещает грозу. Солнце уже было низко, и вершины тополей зарделись лёгким румянцем. Но от вечерних теней, окутавших их ветви, они, высокие и неподвижные, стали гуще, выше… Небо над ними тоже темнело, делалось бархатным и точно
опускалось ниже
к земле. Где-то далеко говорили люди и где-то ещё дальше, но в другой стороне — пели. Эти звуки, тихие, но густые, казалось, тоже были пропитаны духотой.
Удар сокола с такой высоты, что едва можно разглядеть его, как темное пятнышко, стоящее в небе, бывает иногда очень косвенный (диагональный), и сокол может свалиться с добычей даже за полверсты и более, и потому надобно скакать туда, чтоб немедленно отыскать его, пока он не успел наесться и сделаться негодным
к продолжению охоты; при травле же гусей поспешность еще необходимее: когда сокол вышибет одного гуся из стаи — иногда повторенным ударом, если первый окажется недостаточным, — и
опустится на него или свалится с ним на
землю, то вся стая гусей бросится на помощь погибающему товарищу, и если охотник не подоспеет, то гуси своими крыльями и носами не только изуродуют сокола, но даже забьют до смерти.
Он медленно плыл по воздуху, приноравливаясь
к топографии места, то
опускаясь там, где были на
земле углубления и где ниже была растительность, то поднимаясь кверху там, где повышалась почва и выше росли кустарники, и в то же время он всячески избегал соприкосновения с ветвями деревьев, с травой и старательно обходил каждый сучок, каждую веточку и былинку.
Действительно, плыли три лодки, на которых люди усиленно работали шестами. Через четверть часа они подошли
к нашему биваку. Это был встречный отряд Николаева. Тогда случилось то, чего я вовсе не ожидал. Меня, Дзюля и Крылова оставили силы, и мы
опустились на
землю, а те, кто лежал, не вставая, уже несколько дней на гальке, поднялись на ноги.
Странный свет приближался. Так как местность была неровная и тропа то поднималась немного, то
опускалась в выбоину, то и фонарь, согласуясь, как мне казалось, с движениями таинственного пешехода, то принижался
к земле, то подымался кверху. Я остановился и стал прислушиваться. Быть может шел не один человек, а двое. Они, несомненно, должны разговаривать между собою…
Графиня постояла немного и
опустилась в раздумье на
землю. Около нее валялись две пустые бутылки. Третья, содержавшая в себе еще немного вина, стояла косо на траве и готова была упасть. Тереза допила вино из этой бутылки, поднялась и пошла
к лошади.
Чурчила, расставшись с отцом, бросился на помощь
к товарищам, но поздно: он успел только поднять меч, брошенный ляхом во время бегства, и поспешил с ним на помощь
к новгородскому воеводе, недавно принявшему участие в битве, и, будучи сам пеший, стал защищать его от конника, меч которого уже был готов
опуститься на голову воеводы… Чурчила сделал взмах мечом, и конь всадника
опустился на колени, а сам всадник повалился через его голову и меч воткнулся в
землю.
Чурчило, расставшись с отцом, бросился на помощь
к товарищам, но поздно: он успел только поднять меч, брошенный ляхом во время бегства, и поспешил с ним на помощь
к новгородскому воеводе, недавно принявшему участие в битве, и, будучи сам пеший, стал защищать его от конника, меч которого уже был готов
опуститься на голову воеводы… Чурчило сделал взмах мечом, и конь всадника
опустился на колена, а сам всадник повалился через его голову и меч воткнулся в
землю.
Сняв его, Фриц
опустился проворно на
землю, пробрался тем же путем назад, подошел
к лошади нашего цейгмейстера, расстегнул небольшой чемодан, висевший у седла, пошарил везде и вынул куверт [Куверт — здесь: конверт.].
Когда кончился молебен, Кутузов подошел
к иконе, тяжело
опустился на колена, кланяясь в
землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски-наивным вытягиванием губ приложился
к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до
земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко
к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно
опускалось и поднималось. Но уже лопатины
земли сыпались на всё тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул, на Пьера, чтоб он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.